Эксперт о событии в Сардобе: «Нужна такая правовая система, которая не позволит ответственным лицам уйти от ответственности»

- Из-за трагедии в Сардобе пострадали не только узбекистанцы, но и население соседнего Казахстана. В соседнем государстве было эвакуировано около 30 тысяч человек, дома и посевные площади более тысячи жителей остались под водой. Для устранения последствий наводнения из Узбекистана была отправлена группа помощи. Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев сообщил, что построит новые дома для казахстанцев, лишившихся крова в результате прорыва дамбы.

Вместе с тем, есть вопрос, интересующий узбекистанцев: Будет ли Узбекистан выплачивать компенсацию Казахстану? Если да, то в каком объёме? К каким правовым последствиям может привести отток воды из Сардобинского водохранилища в Казахстан?

- В первую очередь, хочу выразить соболезнование семьям погибших и всем пострадавшим в ходе техногенной катастрофы на Сардобинском водохранилище.

Когда прорвало дамбу, и вода хлынула в Казахстан, высшие должностные лица выдвинули Узбекистану иск по ряду вопросов. Во-первых, вопрос о том, что, прежде чем строить гидротехнические сооружения на таких трансграничных реках, Узбекистан должен был спросить разрешения у Казахстана. Во-вторых, вопрос о том, что, когда было построено водохранилище, казахстанцы не получили об этом достаточных сведений.

Кроме того, вопрос выплаты Узбекистаном материальной компенсации за ущерб, причинённый Казахстану. И наконец, самый щекотливый вопрос – было высказано пожелание, что впоследствии не следует заполнять Сардобинское водохранилище, а если и заполнить его, то меньшим объёмом воды.

Теперь, в какой же степени имеются правовые основания? То есть если государства в результате природной катастрофы, да и любого события на своей территории причинили урон соседним государствам, и определены масштабы этого урона, то они привлекаются к международной правовой ответственности. Поэтому узбекская сторона должна взять на себя международную правовую ответственность за причинённый ущерб дружественному казахстанскому народу, и выплатить определенную компенсацию.

Следует отметить одну вещь. Казахстанские высшие должностные лица явно немного преувеличивают по поводу вопроса согласования Узбекистаном строительства таких плотин с казахской стороной. Поскольку государства сами решают, какие гидросооружения им строить.

- Говорят, что на водохранилище не было даже аварийной системы. Когда протечку воды заметили охотники за перепёлками, они предупредили людей, и только после этого сообщили о данном факте в управление по чрезвычайным ситуациям. Это показывает, что при строительстве этой плотины не были достаточно обеспечены надлежащие аварийно-спасательные меры.

- Конечно, в этом нет сомнений. Я проживаю в Японии, островном государстве. Япония также богата реками. Когда мы ходим с друзьями туда купаться, на пикники, то 3-4 раза в день можно услышать сообщение: будьте осторожны во время прилива воды. В каждом месте такие предупреждающие системы очень хорошо работают, и установлены они в достаточном количестве.

Если не устанавливать такие системы, то данный регион или ответственные компании обязаны взять на себя очень большую ответственность. Мы снова должны кардинально рассмотреть этот вопрос. Следует принять во внимание не только озёра, реки, но и горные местности.

- Включение руководителя АО «Узгидроэнерго» Абдугани Сангинова в состав правительственной комиссии, расследующей Сардобинскую трагедию, вызвало всплеск обсуждения в социальных сетях. Ведь ещё в расследованиях журналистов и блогеров, подготовленных на основании открытых данных, этот человек находился в кругу подозреваемых. Разве не следовало бы не привлекать его в состав комиссии, пока он не оправдает своё имя? Кроме того, для предотвращения уничтожения улик по трагедии разве не следовало временно отстранить его от деятельности, ведь он является непосредственным руководителем этой системы? Можно ли верить, что расследование будет проведено беспристрастно?

- Нейтральность крайне важна для того, чтобы оправдать доверие нашего народа, внушить ответственным организациям необходимость взять на себя ответственность в достаточной мере.

С ситуацией, о которой вы сказали, я лично не знаком. Посмотрев на всё это со стороны, вот что я думаю - в Узбекистане до сих пор есть факторы, оставшиеся от Советского союза и продолжающие функционировать. Всё ещё бросается в глаза объединение частной собственности с общественными полномочиями.

В каком смысле? Некоторые должностные лица с прошлых лет открывали частные фирмы на имя близких родственников, чтобы, если нужно, уйти от налогов, выигрывать тендеры или создавать монополии, издавая административные приказы. За рубежом это называется «conflict of interest» (конфликт интересов). А именно, должностному лицу и его семье не следует создавать частную фирму в этой сфере или сферах, сопряжённых с ней. Лишь полностью отделив свою семью от бизнеса, нужно реализовывать возложенные на него общественные полномочия. У нас такое пока ещё имеет место.

Я очень часто слышу: к примеру, если из-за рубежа приезжают частные фирмы и готовы взять на себя работу, выполнив её качественно и за меньшую сумму денег, то у нас, в определённых организациях (не во всех) пока встречаются факты, что контракт получает не этот подрядчик, а другое предприятие, работающее мало того что некачественно, так ещё и дорого. А страдает от этого государство и наш народ.

Поэтому мы должны чётко разграничить вопрос частного и общественного партнёрства. Вообще не следует допускать в бизнес должностных лиц, а если и допускать их, то в рамках закона, и доходы их членов семьи должны быть обнародованы.

К примеру, в Китае такие реформы были очень хорошо осуществлены под руководством Си Цзиньпина в течение последних восьми лет. Поскольку до этого у них только сам преступник нёс ответственность, а имущество, приобретённое его семьёй, от ответственности уходило. Но сейчас у них расширен охват ответственности.

В связи с этим, нам следует чётко обозначить вопрос общественного частного партнёрства с точки зрения правового принципа. Иначе такие неблаговидные дела будут продолжаться. Конечно же, пока нет никаких конкретных фактов, уголовная процедура продолжается. Я только высказал своё мнение по общим вопросам.

- В начале нашего разговора, выражая мнение о том, кто будет возмещать убытки, причинённые в ходе Сардобинской катастрофы, вы остановились на трагедии Фукусимы. Отсюда следует вопрос. Мне кажется, следует раскрыть и обнародовать тендерные документы другого осуществляемого без тендера проекта в Узбекистане – строительства атомной электростанции совместно с Россией, для большей уверенности в том, что в этом проекте не произойдёт второй Сардобинской трагедии. На каких условиях этот тендер отдали «Росатому»? О чём договорились стороны? Кто понесёт ответственность, если вдруг случится авария? Если эти вопросы не решены, нужно будет повторно провести международный тендер. Наша общественность разделилась по этому вопросу на две стороны. Есть те, кто против строительства АЭС, но есть и те, кто поддерживает строительство. Не дай Бог, если произойдёт трагедия как на атомной электростанции Фукусима, то её масштаб не войдёт ни в какое сравнение с Сардобинской трагедией, верно?

- Несомненно. Даже японское правительство с его высокими технологиями пришло в замешательство. А именно, объём причинённого урона настолько велик, что правительство не знало, с какой стороны подойти к этому вопросу.

В результате, демократическая партия тех времён ушла из правительства, поменялась власть. Вот насколько значимым является этот вопрос.

Следует сказать, что на этот раз соответствующие организации смогли взять под контроль ситуацию, провели соответствующую работу, направив русло в другие реки или каналы.

Но АЭС – это совершенно другой вопрос. Человеку очень сложно подчинить атом. Я не специалист, но вот что хочу сказать. Возможно, трагедия в Сардобе отодвинет строительство АЭС на несколько лет. В общем смысле я должен сказать, что это было политическое решение. Как юрист, я не могу прокомментировать этот вопрос.

У нас отдельное стратегическое сотрудничество с Россией. Если строить в Узбекистане АЭС совместно с «Росатомом», то должны участвовать не только специалисты из России и Узбекистана, но и японские, французские специалисты, имеющие передовой опыт и новейшие технологии. При этом следует обеспечить полную прозрачность.

Вместе с тем, следует создать особые нормы законодательства. По-моему, в этом направлении работа уже ведётся. Нужно заняться вопросом подготовки кадров. Если случится катастрофа, связанная с АЭС, то построивший эту станцию «Росатом» должен взять на себя материальную ответственность в достаточной мере. Если же не возьмёт, тогда не стоит закладывать фундамент этой АЭС, или не завершать строительство.

- Президент Шавкат Мирзиёев отметил, что дамба Сардобинского водохранилища будет перестроена с привлечением международных экспертов, будет проведена подробная экспертиза. Кроме того, будут проверены все гидросооружения Узбекистана. Это, конечно, радует.

Но меня беспокоит одна вещь, почему это всё делается только после того, как в Узбекистане случится трагедия? Возникает вопрос, до каких пор мы будем ждать, когда произойдёт катастрофа? Как вы считаете, какие изменения следует произвести в Узбекистане, чтобы избегать трагедий?

- Я внимательно слежу за событиями последних лет в стране. К примеру, гибель людей в результате падения аттракционов в парках, гибель девушек, детей. Или, когда молодых парней завалило при строительстве Ташкентского метро. И вот теперь мы стали свидетелями того, как четыре человека погибли, а один пропал без вести.

В первую очередь, главы нашего правительства и Президент достойны восхищения за то, что они были рядом с нашим народом, а также за то, что они смогли наладить нормальное дипломатическое общение с соседним государством, в ходе которого дружба ещё более укрепилась.

Во-вторых, наш народ в определённой степени продемонстрировал единство и сплочённость. До сих пор в Сырдарьинскую область съезжаются колонны благотворительной помощи. Это очень хорошо. Я считаю, что мы извлекли много уроков из происшествия в Сардобе.

Что касается решений, как я уже сказал ранее, мы должны внести ясность в вопрос уголовной ответственности юридических лиц. Пока мы не построим правовую систему, не позволяющую уйти от ответственности, всё будет и дальше так продолжаться.

Следует ребром поставить вопрос о прозрачности, справедливости тендеров. Здесь меня очень тревожит одна вещь: у нас есть комитет по конкуренции. Он постоянно реорганизуется, каждые 3-4 года меняется его название. Вот этот комитет и должен постоянно контролировать тендеры. Но, насколько мне известно, мнение этого комитета совершенно не учитывается другими государственными организациями. А между тем, этот комитет должен представлять собой локомотив нашей экономики. Когда будет работать закон о конкуренции, тендеры будут достаточно контролироваться, а конкуренция станет справедливой, прозрачной, здоровой, вот только тогда мы можем ждать качественно построенных объектов.

Ещё один вопрос – хотим мы, или не хотим, но природные катастрофы могут иногда случиться и независимо от нас. К примеру, изменение климата окажет большое влияние на многие аспекты. Для этого следует создать систему оповещения людей с помощью предупреждающих систем и оперативных технологий, и, по возможности, предотвращения урона. Вот три основных вывода, к которым мы пришли после трагедии в Сардобе.

Беседовал Жамшид Ниёзов
перевод: Вадим Султанов,
Анастасия Ткачёва.